А пока он всё прыгал и прыгал…

Вызревал чудесный летний полдень. Река тихо несла свои воды. Пацаны, развалившись на берегу, нежились в лучах июньского солнца, медленно подбирающегося к зениту. Лениво ладился третий день каникул. Пахло свежескошенным очеретом, ветер о чём-то перешептывался с ивовой листвой, в зарослях ежевики мерно жужжали пчёлы. Издалека, еле-еле, доносился гул трудового дня, а в тим, к ним он уже не имел никакого отношения.

Ещё в мае строители перебросили через реку железный мосток. Прыжок в воду с первых перил для избранной части малолетней босоты, был ерундовым испытанием, но вот вторые... Между поручнями было метра полтора, а сигануть необходимо было вниз головой, перелетев через другие, более высокие. Слегонца, лишь, чепуховое расстояние. Несколько раз, борясь со страхом, Гига, так звали нашего героя, подходил к барьеру - всё впустую. Немое оцепенение и ни шагу вперёд. Воображение рисовало одну и ту же жуткую картину, как он врезается в металлические швеллера под гомерический хохот наблюдателей, затем презрение старших, и того хуже, про его позор узнает Она. Хотя внятного образа Её , в представлении на то время ещё не существовало, но всё же. Конечно, слабые утешения находились: он был самым младшим в кругу друзей, и не ему одному эта вершина не покорилась. Неумело маскируя нерешительность, в борьбе мотивов, мальчонка всё же собрал остатки воли и взгромоздился на непокорённую высоту. Ещё секунда, вторая и….

Сей полёт, вряд ли походил на парение ласточки, но для нашего прыгуна, это был полёт, достойный самого Гагарина.

Свершилось! Честно говоря, малец гордился собой в эту минуту больше, чем своим прыжком с пятого этажа недостроенного дома в здоровенную кучу песка. Ох, и шуму тогда было. Случайные зрители, работницы сберкассы, располагающейся напротив, в истерике так орали, что недоумевающие прохожие думали: тётеньки ни с того ни с сего сошли с ума. Марусям-то, из-за высокого забора, которым обнесли стройплощадку, песочка, было не разглядеть.

Ну, да ладно. Ахиллу оказывались почести, вот только купаться в сиянии собственной значимости пришлось Гиге недолго.

Прошло немногим более часа, ребята все ещё пребывали в месте прежнего кантонирования. Кто со смехом плескался в воде, кто резался в карты, он же задержался на мосту, пытаясь булыжником попасть в здоровенную лягушку. Едва замахнулся, как увидел, что прямо на него, не бежала, неслась белобрысая девчонка. Выбив из руки оружие пролетариата, дивча, с лёгкостью мотылька вспорхнуло на мостовую конструкцию и так же легко, без напряга, подпрыгнуло и, пролетев по какой-то немыслимой траектории через перила метра три, сгруппировалось и камнем свалилось в воду. Представляете выражение лица этого, ещё недавно мнившего себя почти Атоном героя.

День догорал, последние солнечные лучи уже окрасили багрянцем верхушки деревьев, луговые кузнечики, кое-где, робко начинали свою перекличку, принимая эстафету у шумной ребятни. Но на мосту, всё ещё можно было видеть одинокую фигуру мальчика. Он не мог простить себе малодушия, которое так ужасно овладело им и всё прыгал и прыгал с поручней в воду, стараясь убежать, от только ему одному ведомого позора. Тогда он не мог знать, что спустя десять лет, при совершенно иных обстоятельствах он снова встретит ту же девчонку и женится на ней, и она ему родит двух дочерей и сына.

А пока….. он всё прыгал и прыгал…