Когда-нибудь, а это конечно произойдёт - я умру. Узнаю ли зачем был, пойму ли. Жизнь - сплошные ухабы и перекаты. Если много даётся - много и отбирается. Иногда платить приходится вдвойне, с болью страшной, порой невыносимой. Кажется, что надо мной просто глумятся и не кто-нибудь, а Сам. Что делать, как быть и кто виноват? – эти вопросы для меня оказываются роковыми. Особенно в части безответности. Разбиваться приходиться обо всех и обо всё, жаль… Печаль велика: нести груз кобелиной основы и «непростой» (скажем так) внутренней организации. Несоответствие налицо, т.к. кара наступает почти незамедлительно. Матерь Божья, неужели скудость и отречение от всего Человеческого и есть смысл Великого замысла? Тогда зачем Человек во всех его проявлениях? Зачем? Неужели его так и будет рвать на карамазовские части, и они никогда не воссоединятся в качестве новом и красивейшем?
 Господи, спаси и помилуй!
 «Красота, Алёшка, страшная сила! И бой за неё ведут Бог и Дьявол, а поле битвы – человеческие сердца!» - восторг и изумление Дмитрия от великого, волнующего, будоражащего всю сущность действа,  тревожили и меня - малого человечка.
В детстве, глотая мир большими ненасытными глазами, забивало дыхание от новизны всего увиденного, пережитого. Вечер, в последних солнечных лучах пробуждал сказку, жившую в каждом шорохе, в каждой тени, в каждом уголке мира. Утро радовало свежестью и чистотой, не важно, хмурое оно было или солнечное – впереди был новый день, новая жизнь, наполненная шумом листвы, душистым разнотравьем, мурашками-букашками, ветром и небом, мамой и бабушкой и много ещё чем и кем. Отрочество я как-то проскочил, попав сразу в юность. С малых лет животный инстинкт не давал мне покоя, мальцом я мечтал
попасть в Африку, но не поглазеть на реку Лимпопо, как все нормальные дети, а потому, что там бегают голые тётки и просмотр этого шоу доступен всем и каждому, и может быть, я понравлюсь, и мне разрешат…
Во какой балбес!
Как там у Есенина: Прыщавой курсистке длинноволосый студент читает стихи, половой, истекая истомою. Делаем поправку на возраст, сбрасываем этак лет 10 – поэт писал про меня.
Помню первый урок строения женского тела, его нам с Водей преподал сосед Колюха Попович. Более мерзкого типа ещё надо было поискать: подлец и бузатёр. Происходило это в старом сарае, утонувшем в зарослях будяков и крапивы. «Пацаны а-ну идить сюды» - бойко зазвал нас Мыкола. Он был старше на лет пять, может больше. В детстве такая разница в возрасте ничего хорошего не сулит, всегда надо быть на стороже, последствия контакта чаще всего оставляли на теле синяки, а на душе обиду и досаду от того, что ты ещё мал и не можешь хорошенько двинуть в ответ. Мы подошли с опаской и неохотой. Колюха, растянул свой рот в улыбке, как бы давая понять, что подсрачников не будет.
- Та йдіть, не бійтесь. Нічого я вам не зроблю – почти шептал он, подталкивая к двери сарая. От этого приглушенного голоса становилось ещё тревожнее, пробирал неприятный озноб, и страшно хотелось убежать. В помещении было темно и сыро, свет попадал только сквозь редкие щели в дощатых стенах, выхватывая из мрака пылинки да всякую утварь, беспорядочно нагромождённую по всему пространству. Как только глаз привык к темноте, из дальнего угла проявился детский силуэт, к тому же он двигался и что-то бормотал. Приблизились.
Допишу... потом...минутный порыв говорить пропал....