За всё приходиться платить

За всё приходиться платить.
Все малодушные отказы,
Меняют сути в слове "быть",
Не слушая любви приказы.
И собирается в года
Никчемность наших дерзновений.
Так и оставив навсегда
Долги несбывшихся мгновений.

И. Коллер

Прислала на ночь мне воздушный поцелуй.
И поселила в голове моей смятение.
Постель пуста, в руках торчащий....
За стенкой, молодухи шевеление.
Теперь к утру я точно не усну.
- А завтра?
- Завтра....? Завтра...- загляну к дежурной бляди.
И отойду спокойненько ко сну,
Обласканный и спереди и сзади! 

И. Коллер.

"Дай мне целомудрие, но только не сейчас!"
                                                                       Блаженный Августин
                                                               ("Исповедь" книга 8, глава7)



Забрюхатело тело желанием,
И ворочает мыслей груду.
Валит фрейдовским подсознанием
На дел моих амплитуду.
Кто я - раб? Или я - повелитель?
Этих импульсов в голове звенящих.
С неба скалится Небожитель,
Раздувает гомон кознящий.
Нету сил, не могу противиться.
Одеваю пальто и в ночь.
Гонит ветер листвой осеннею,
Исстрадавшуюся похотью плоть.
© Copyright: Игорь Коллер,
2010

Свидетельство о публикации №11001312100

   
  Говорят, счастье скучно, но это потому, что скучные люди нередко бывают очень счастливы, а люди интересные и умные умудряются отравлять существование и себе, и всем вокруг. Эрнест Хемингуэй

Я, наверно, запью от тоски.

Нет, не слабость меня терзает,

Пустота разрывает виски.

Воет, корчится, словно рожает.

И не крик это, да и не стон.

Туберкулёзной, выкашляной харкотиной

Расползается по мостовой

Настоящее гнойной рутиной.

Я не знаю когда конец,

И родится ли за ним "после".

Размечает с небес гонец,

Бугорками места на погосте.

 

Время, время, время!
Минуты падают, как капли в пустой бетонной бане, медленно отрываются от потолка и гулко ударяются о жестяной таз. Бах-ххх, бах-ххх, бах-ххх......
Они и ты, вытекающий из сосуда тела в никуда. Память - буёк, ещё держит на плаву. Память - это вечное переживание былого, былого счастья, безвозвратно канувшего.
Бах-ххх, бах-ххх, бах-ххх.......
Обрёчённый Жить, приговорён терять. Чем дольше жизнь - больше потерь: близких, родных, дружбы, любви.
Бах-ххх, бах-ххх, бах.

Его мать была парикмахершей

  Его мать была парикмахершей. Он был моим другом. Комната в ПМКовской общаге, где Лапсик жил с мамашей, в девять метров. Когда к тётке Риме приходили кобели, Лапацуру выставляли за дверь и не всегда впускали обратно, так что приходилось спать на улице. К сожалению об этом я узнал многим позже.  Наступила поздняя осень и он поскрёбся в моё окно. 
-Я у тебя заночую? 
Нам исполнилось по 13 лет. В 14 - его первый срок, потом - ходка за ходкой. 
Витина мать была парикмахершей. С тех пор я не люблю парикмахеров.

Дядя Паша

Мы росли среди зеков. В нашем районе разместилось две спецкомендатуры. После отсидки многие оставались в посёлке. Народец разный-разбитной. Дядя Паша - карточный шулер. Худое, скорее изнеможённое сроками лицо, цвета картофельной кожуры, большие, живые глаза. Руки с длинными пальцами, всегда что-то вертели: монету, спичечный коробок. Он был добр к нам пацанам. Угощал хорошими сигаретами, коньяком. Жизни дяде Паше оставалось немного - рак печени. 
-Никогда не берите в руки карты - учил нас старый зек, демонстрируя своё мастерство.
С тех пор я никогда не притрагивался к игральной колоде, сколько бы меня не искушали. Я помню уроки дяди Паши.

В щоденник молодшій донечці

Зоріє сніг на косогорі,
Блищить на сонці мов кришталь.
Біліє білим в лузі, в полі,
Ріка закута в криги сталь.
Минуть морози, хуртовини,
Розтопить весняне тепло,
Холодні ночі в довгі днини,
Вбере зеленим все село.
А потім літо заквітує.
Замайорить багрянцем світ.
Пізніше осінь залистує
Пожовкле листя у політ.
І так, з початку і довіку
Природи крутить колесо,
На подив нам, собі на втіху,
Таке у Бога ремесло!
І. Коллер